ДНЕВНИК ПУТЕШЕСТВИЯ
18-19 августа
Сейчас, с декабрьской точки зрения, это случайное совпадение
дат нашего полёта в Самарканд и так называемого путча выглядит
весьма забавно. Тогда же нам было как-то не до шуток, особенно если
учесть практически полную нашу отрезанность от средств массовой
информации.
Была уже кромешная тьма ночи, когда мы оказались в аэропорту
Самарканда. На наших часах было четыре, и надо было постараться хоть
как-то отдохнуть до рассвета. Пошарившись с фонариком по
окрестностям, мы решили, что вполне можно устроиться на несколько
часов на травке в палисаднике перед гостиницей (мест в которой,
естественно, "не было"). Однако стоило нам улечься, как какой-то
местный "большой начальник" (швейцар, наверное), начал нас гнать,
заявив сначала, что он участковый, а затем - просто грозя милицией.
Чтобы не связываться, мы прошли пару сотен метров в сторону города,
перелезли через забор, и снова улеглись на жёсткую землю под
деревьями.
Часов в семь (пять по-местному) начало светать, защебетали
птицы, завопили дрозды, а муэдзины через репродукторы стали созывать
мусульман на утреннюю молитву. В сторону аэропорта потянулись
какие-то люди, по виду альпинисты, у которых удалось хотя бы узнать,
где находится альпинистская база "Артучь". Сходив туда, пока
остальные досматривали последние сны, я узнал, что прилетели мы
весьма удачно, как раз в такой день, когда после небольшого перерыва
вверх, в альплагерь, отправляется машина. При этом договариваться
надо прямо с шофёром, минуя всяческих больших начальников. Часов в
шесть по местному времени мы притащили свои рюкзаки к воротам базы.
Пустить нас за ворота местный дворник отказался, по-видимому,
опасаясь за своё место, занятое по протекции и за бакшиш. Пришлось
оставшимся разговаривать с шофёром сидеть на рюкзаках перед входом.
Большинство же отправилось в город: закупить продукты на базаре,
отправить телеграммы, да и просто посмотреть на памятники
архитектуры. Погода, правда, не очень способствовала эффектным
видам: солнце всходило в каких-то облаках, свет был рассеянный и
неяркий, так что бирюзовые купола не сверкали, а только тускло
светились.
Базар был не очень богатым и несколько более дорогим, чем пару
лет назад, но, как впоследствии оказалось, этими изменениями вполне
можно пренебречь по сравнению с тем, что произошло с душанбинскими
базарами, и мы совершенно зря поскаредничали и не накупили фруктов
побольше. В этом отношении, впрочем, нас сдерживала ещё и подспудная
мысль об и так уже тяжёлых рюкзаках с запасом продуктов на 17 дней.
Выехали мы, как это ни удивительно, практически в намеченное
время. В кузов мощного "Урала" загрузились почти тридцать человек с
рюкзаками, при этом наша группа оказалась самой бойкой, в результате
чего ехали мы вполне комфортно. Не страдали и литовские ребята, а
вот ленинградцам пришлось занимать то скудное пространство, что
осталось после нас и не было забито рюкзаками.
Погода, как оказалось, была та, что нужно: рассеянные лучи
солнца не так пекли, как могли бы, но, несмотря на облака, дымку и
ветер в лицо, было всё равно жарко.
До Пенджикента дорога практически полностью заасфальтирована,
дальше же она постепенно ухудшается, но для такой мощной машины, как
"Урал", никаких проблем не возникло вплоть до самого альплагеря.
Недалеко от него машину остановил какой-то местный мужичок и,
забравшись на подножку, донёс до нас первые, ещё совершенно неясные,
слухи о перевороте. При этом почему-то начал нас поздравлять с тем,
что "Горбачёва скинули". Что крылось за этой фразой, мы могли только
догадываться, но какое-то неясное беспокойство уже поселилось в
наших душах. Однако светило солнце, в ручье плавал арбуз, и
небольшой перекус умиротворил нас.
Немного отдохнув, насколько позволяло припекающее солнце, мы
водрузили на себя рюкзаки и потихоньку двинулись вверх по ущелью в
направлении озера Куликалон. Та пара километров выше альплагеря в
сторону Куликалонской котловины, на которую провёз нас шофёр,
оказалась решающим аргументом в пользу изменения первоначального
плана. Решено было дойти до большого озера, поставить там палатки, а
на следующий день совершить тренировочный выход на озеро Чукурак.
Двигались мы, не торопясь, стараясь не переутомиться под
тяжёлым грузом, а извлечь из окружающей нас природы и употребить
себе в удовольствие все её прелести. Во всяком случае, пропустить
возможность искупаться в ванне под водопадом мы не могли.
Палатки мы поставили на маленьком островке, соединённом с
берегом дорожкой из камней и тут же искупались "без чинов", распугав
кормящуюся туристскими объедками местную рыбу маринку.
Озеро было, на удивление, пустынно: кроме нас, как потом более
точно выяснилось, на его берегу и в его окрестностях стояли только
три компании. У одной из них был радиоприёмник, который и донёс до
нас какие-то более или менее точные сведения о происходящих
событиях. Верить, однако, не хотелось, да и слишком всё это было
далеко от окружающей нас прекрасной действительности, и
фантастический лунный пейзаж казался более реальным, чем мышиная
возня вонючих политиков.
20 августа
Оставив Диму загорать у палаток, мы отправились вдоль западного
берега озера по направлению к нависающей над долиной северной стене
вершины Мария. Снова, как и в предыдущий день, по небу блуждали
лёгкие облачка, и не давал перегреваться свежий ветер. Торопиться
было особо некуда, так как по датам намеченный график мы, в
результате удачи с транспортом, опережали на два дня, а по
собственно походным дням - на один. Шли все, кроме одного сменного
шерпы, налегке, так что ничто не мешало любоваться лазуритовыми
вкраплениями озёр в розовато-жёлтой оправе. Взобравшись на перевал
Зиёрат, мы увидели в долине с другой его стороны маленькое пятнышко
одноимённого озера. Казалось, что ничего интересного ожидать от него
не стоит, однако, при ближайшем рассмотрении выяснилось, что каждая
из его ванн заполнена водой своего особенного оттенка, а зеленоватое
дно одной из них придало ей какое-то изумрудное свечение, исходящее,
казалось, от самого озера.
Быстро сбежав до озера Чукурак по набитой скотом тропе, мы
остановились немного перекусить, искупаться и переждать самое жаркое
время. Вода была довольно тёплая, так что купались не только мы, но
и бегавшие вокруг пацаны из ближайших пастушьих кибиток. Трудно,
конечно, судить со стороны, но создаётся такое впечатление, что
своим пастбищным скотоводством пастухи наибольшего эффекта
добиваются не в самообеспечении продуктами (что при стремительно
растущем населении весьма сомнительно), а в вытаптывании горной
растительности и загаживании местности.
Отдыхали мы, несмотря на ностальгические настроения Антона,
недолго и, постаравшись просочиться мимо пастухов как можно более
незаметно, пошли снова вверх. Для этого пришлось сначала обогнуть
бессточное озеро Белое, пожалуй, единственный водоём Фанских гор, в
котором, я думаю, ни у кого не возникает желания искупаться. От него
влево вверх уходил лог, по дну которого, к нашему изумлению, тёк
ручеёк, доставлявший нам удовольствие даже одним фактом своего
существования посреди этих жарких гор. Слева от тропы над зарослями
арчи возвышалась живописная наклонная скальная стена, которая как бы
поднималась вместе с нами на перевал Чукурак. С седловины мы
разглядели цветные пятнышки наших палаток у берега озера и, гонимые
разыгравшимся аппетитом, поспешили вниз по скользкой от серой пыли
тропе, обгоняя группу молодых туристов, занесённых сюда откуда-то из
Европы.
Пока обед доходил до кондиции, Дима угостил нас свежими
абрикосами (в конце августа!), завезёнными каким-то бродячим
торговцем, и, естественно, новостями, неутешительная горечь которых
постепенно начала въедаться в наши души. Жить в этой стране хотелось
всё меньше и меньше, но конструктивного выхода из ситуации видно
пока не было, а недостаточность информации усугубляла и без того
смятенное настроение.
Времени до заката было ещё очень много, и я решил, что для
самоуспокоения, да и просто для удовлетворения любопытства стоит
прогуляться и получить более полное представление о Куликалонской
котловине. Как оказалось, места здесь действительно прекрасные:
старые, заглаженные моренные холмы из щебня с вкраплениями валунов
поросли редким арчовником, который, судя по всему, был гораздо более
густым несколько столетий назад. И вот среди этой волнистой равнины
течёт горная речка, переливаясь из одного озера в другое. Верхнее -
Дюшаха - типичное моренное озеро с ещё мутноватой ледяной водой.
Ниже вода отстаивается и прогревается, так что купание уже не только
бодрит и бьёт по голове, но и доставляет удовольствие. Впечатление
от озёр несколько портится изрядным количеством народа, который
постоянно заполняет все сколько-нибудь подходящие для стоянок места.
Причём нам ещё повезло, так как, в связи с подорожанием путёвок и
близостью конца сезона, народу, судя по отзывам завсегдатаев этих
мест, было существенно меньше, чем обычно, да и последствия "путча"
тоже уже начинали сказываться.
21 августа
И вот снова настал тот момент, когда тяжёлые рюкзаки должны
были с суровой неотвратимостью быть водружены на наши спины. Было
прохладно, но быстро идти почему-то не хотелось, а после перехода
через речку, когда тропа повела нас вверх к перевалу, каждый уже
сосредоточился на своих ощущениях и, как бессловесная скотина, стал
переставлять ноги, с каждым шагом увеличивая свою потенциальную
энергию. Тропа была отлично натоптана, некрута, свежий ветер обдувал
наши разгорячённые лица, унося вместе с дыханием влагу из организма,
а рюкзак с каждым шагом становился всё тяжелее и тяжелее. И, как
специально, перед последним взлётом из-под камней выбивается
тоненький ручеёк, смочивший наши пересохшие горла.
На седловине перевала Алаудин мы догнали целую группу
швейцарских туристов разнообразного возраста: некоторым, судя по
всему, не было и тридцати, и, в то же время, попадались пенсионеры
лет так под шестьдесят. Ничего нового узнать у них не удалось, но
оказалось, что они послали одного человека в город разведать
обстановку и выяснить, можно ли им продолжать развлекаться или уже
настала необходимость сматываться из этого бардака. С нами в этом
отношении было всё ясно, выбора не было, оставалось продолжать
поход, "расслабиться и попытаться получить удовольствие". Что мы и
делали по мере сил, тем более что возможностей для этого было
предостаточно.
Гулявший по седловине свежий ветер не давал сидеть и любоваться
прекрасным видом на вершины Чапдары, Бодхоны и Замка, хотелось
согреться и что-нибудь съесть. Ясно было, что до озёр мы не
дотерпим, да и совсем ни к чему было мучить свои организмы, поэтому
было решено остановиться на ближайшей приличной полянке с водой.
Сверху казалось, что и с тем и с другим особых проблем на спуске не
возникнет, такими густыми и зелёными выглядели издалека заросли
арчи, разбросанные по склонам ложбины, спускающейся к Алаудинским
озёрам. Их ярчайшая синева манила к себе, тяжёлый груз за спиной
усиливал это притяжение, а притомившиеся на подъёме ноги скользили в
пыли тропы и отказывались регулировать скорость спуска. (Это вообще
характерно для здешних троп: порою они выбиты до такой степени, что
скорее мешают, чем помогают). Пришлось свернуть к первому же
ручейку, выбивающемуся из-под камней посреди лога, и завалиться на
травку в ожидании чая. (Как потом оказалось, этот источник воды -
единственный на всём пути спуска до озера).
Пока мы отдыхали, пили чай и восстанавливали силы, мимо нас
прошли вниз уже знакомые по поездке на машине ленинградцы, молодые
парни и девицы из политехнического института. Так мы и будем с ними
пересекаться в процессе всего похода.
Озеро Алаудин поразило нас своим ярчайшим, синим, имманентным,
присущим только ему цветом. С трудом отыскав место для палаток на
дальнем его берегу, мы с облегчением освободились от рюкзаков и тут
же не преминули окунуться в ледяную купель. Интенсивность цвета,
по-видимому, как-то связана с температурой воды.
На следующий день мы намеревались сделать акклиматизационный
выход, а заодно занести к Мутным озёрам продукты на последний
отрезок пути, поэтому естественным нашим желанием было оставить где-
-нибудь ту часть еды, которая нам должна была потребоваться на
начальной стадии нашего похода, то есть на перевале Седло Бодхоны и
при подъёме на вершину Большой Ганзы. Упаковав всё (в том числе и
фляжку со спиртом) в несколько мешков, мы отнесли их в палатку
чайханщиков, что стоит на поляне у нижнего конца озера. Правда
туристы не советовали нам этого делать, считая, что большего доверия
заслуживает чайханщик из нижней чайханы, до которой, правда, ещё
минут 10-15 идти. Такого желания у нас не было, так что пришлось
рискнуть, несмотря на действительно подозрительную рожу хозяина
палатки. Здесь же на озере мы повстречались с живой легендой
фанского туризма - инструктором Жулей (Антон встретился с ним в
четвёртый раз), который помимо всяческих советов предложил нам
пакетики с мумиём, а заодно и прорекламировал плановые маршруты по
Фанам, проложенные, судя по его словам, им самим. Мужичок
действительно забавный, с мягкими ненавязчивыми манерами, так
непохожими на местные.
22 августа
Несмотря на несколько облегчившиеся рюкзаки, мы шли,
по-прежнему не особо торопясь и стараясь не надрываться. Довольно
долго пришлось идти в тени от массива Чапдары, и только поднявшись
на второй вал, мы вышли на освещённое солнцем пространство. Влево
поднимались морены ледника Бодхона, на которые через пару дней нам
предстояло карабкаться, а впереди уже виднелся гребень с перевалом
Казнок, и правее вылезала из-за угла трапециевидная вершина Энергии.
Рюкзаки к этому моменту как будто бы снова вернули свой прежний вес,
так что пришлось немножко потрудиться, чтобы дотащить их до озера.
Здесь, в правом по ходу углу, на осыпи под скальной стеной мы и
устроили заброску, а заодно пообедали, позагорали и искупались в
относительно тёплой воде (во всяком случае, она заметно теплее, чем
в Алаудинском озере). И снова светило солнце, и по-прежнему поддувал
свежий ветерок, а в небе не было ни облачка.
После обеда рюкзаки, наконец-то, заметно полегчали, шлось легко
и даже речку удалось перепрыгнуть, не снимая мешков. Продолжалось
это удовольствие, правда, недолго, галечный пляж с летающими над ним
махаонами вскоре кончился, и тропа потянулась вверх на морены
ледника Энергия. Здесь, на леднике, наконец-то мы почувствовали, что
находимся не совсем на уровне моря, по мере подъёма всё труднее
становилось переставлять ноги, и, в конце концов, мы решили, что
план - это не догма, что ночевать на высоте 4600 (то есть на
перевале Чимтарга) сразу после ночёвки на 2700 будет тяжело до
такой степени, что этим можно добиться эффекта, обратного желаемому.
Приведя себе все эти аргументы, мы сделали естественный логический
вывод, и остановились на ночлег на высоте около 4100 метров над
уровнем моря, то есть чуть выше видневшегося невдалеке перевала
Казнок. И, как опять же потом выяснилось, были правы ещё и с других
точек зрения, например, выше воду пришлось бы топить из снега, тогда
как в этом месте бежал ручеёк.
23 августа
Основной целью этого дня было подняться как можно выше, то есть
просто адаптироваться к высоте, а попутно, если получится, залезть
на вершину Энергия. Судя по описаниям, путь на неё идёт по снегу и
не требует навешивания перил, поэтому мы взяли с собой только кошки,
обвязки и одну верёвку на всякий случай. Оказалось, однако, что
данный случай именно таков.
Но вначале солнце одарило нас прекрасным восходом, а затем мы
долго выбирались на перевал Чимтарга. Ну и занудное же это было
дело! Вроде бы и тропа неплохо натоптана, но всё же верхняя её часть
выбита на осыпи, постоянно обновляющейся и постоянно сползающей
вниз. Так что вверх по ней лезть было не очень приятно. Но вот
наконец-то мы на широкой седловине. Здесь, конечно же, гуляет ветер,
а к югу от неё тянется вроде бы действительно некрутой гребень,
заканчивающийся на вершине с развевающимся российским флагом. Однако
даже издали казалось подозрительным, что снег на склоне правее
гребня, по которому, вроде бы, и надо подниматься, слишком сильно
блестит. И подозрения наши становились всё более обоснованными по
мере того, как мы подходили к этому снежному склону. Пройдя по осыпи
до снежника, мы уже были вынуждены надеть кошки, чтобы подняться
вверх по его затвердевшей на морозе поверхности. Выше осыпь уже
скована ледком, который затем прикрывается довольно жёстким фирном.
Крутизна, в принципе небольшая, ну градусов 40, не больше (но перед
выходом на вершину, как потом оказалось, есть и более крутые
участки), но страховку всё равно желательно было повесить, ведь под
ногами был не снег с выбитыми ступенями, а жёсткий фирн, фактически
лёд. А вот времени для этого у нас не было, так как к вечеру надо
было спуститься обратно к Алаудинским озёрам и забрать ту часть
продуктов, что мы там оставили.
В результате пришлось поворачивать с середины дороги от
перевала к вершине и катиться вниз по уже знакомой осыпной тропе.
Перекусив, мы свернули палатки и вышли в обратный путь, но не успели
мы спуститься на ледник, как увидели, что из-за перегиба в нашем
направлении движется мужичок в штормовке. Первым же ответом на
первый же наш вопрос он облегчил наши души, сказав, что "Мишка
вернулся". Ну что ж, будем жить дальше, только это и хотелось
сказать в ответ. Возле других "товарищей из Ленинграда", что сидели
на морене, дожидаясь этого мужичка, мы даже и не стали особо
останавливаться, так как самое главное мы уже знали и теперь
хотелось как-то свыкнуться с этими новыми ощущениями и расслабиться.
К большому озеру мы спускаться не стали, так как расслабляться
хотелось в непринуждённой обстановке, без толпы рядом, да и место
для стоянки в тополиной роще у речки, ненадолго вырывающейся из-под
камней, было гораздо более приличное, чем на берегу озера. Правда,
идти за заброской пришлось весьма далеко, так как чайханщика не
было, а мужик, который остался следить за порядком, выпивал в
компании литовцев в нижней чайхане. (Литовцам, я думаю, было за что
выпить). Там мы его и нашли, но жалеть о том, что пришлось
прогуляться, мы не стали, так как кроме шашлыков, приготовленных по
нашему заказу, мы унесли впечатления от небольших озёр всё того же
ослепительно синего цвета и прекрасной стены Чапдары, нависающей над
долиной. А шашлыки оказались весьма кстати. И было хорошо сидеть
в окружении гор, жечь костёр, петь песни и расслабляться, благо было
с помощью чего.
24 августа
Хорошенько отдохнув и расслабившись вечером, мы не стали себя
насиловать и с утра, встали достаточно поздно, потихоньку собрались
и двинулись по уже знакомой тропе вверх по ущелью. По-прежнему вдоль
него задувал довольно свежий ветерок, так что даже когда мы вышли на
освещённое солнцем пространство, особо жарко нам не было. Посидев на
верху второго вала, мы попрощались с Алаудинскими озёрами и
повернули налево, вверх по гребню розовой морены. По мере подъёма
всё шире раскрывалось голубое пространство над головой, всё ярче
светилось впереди тело ледника Бодхона, а сзади, как просыпающийся
великан, поднимался, подавляя всё вокруг себя, массив Чимтарги.
Гребень с тропой в конце концов закончился, оставив нас посреди уже
неупорядоченных моренных холмов. Можно было попробовать выбраться
повыше направо, под самую стену Замка, или воспользоваться более
длинным путём по правой боковой морене, но мы решили сначала просто
пообедать в прекрасно подходящем для этого месте: у ручья, текущего
по галечному пляжу в котловине среди холмов. Погода стояла
прекрасная, солнце жарило совсем не по-августовски, хотелось лежать
и расслабляться. А вокруг поднимались стены пятитысячников: Чапдары,
Бодхоны и Замка, на которых при желании можно было рассмотреть
прямо-таки тропы, выбитые на скальных маршрутах многочисленными
альпинистами.
После обеда мы решили по-простому подняться на открытый ледник,
выйти затем на левую морену и, пройдя как можно дальше, остановиться
на ней ночевать. Проблем на этом пути у нас не возникло, но
оказалось, что наша стоянка расположена всё-таки на достаточно
большом удалении от перевала, но ничего поделать с этим мы не могли:
впереди до самого конца ледника ровных морен больше не было, а
ночевать на снегу и мёрзнуть нам совсем не хотелось, тем более что
и здесь, под стеной Замка, солнце очень скоро скрылось за перегибом,
оставив нас наедине с леденящим дыханием от снежных пространств.
Пока готовился ужин, четверо отправились обрабатывать маршрут,
то бишь навешивать верёвки. Идти до подножия скальной стены
перевала, скрывавшейся за углом, оказалось не так уж и далеко: у нас
это заняло около 50 минут. Рассмотрев маршрут как следует, мы
увидели, что вариантов подъёма достаточно много, но наиболее простым
выглядит путь по диагонали слева направо. Во всяком случае, нижняя
часть его хорошо просматривалась. Замечательным подспорьем в нашем
деле было то, что, стоило нам немного подняться, как мы снова
оказались под лучами тёплого солнца, то есть мёрзнуть нам совсем не
пришлось.
Выйдя по наклонной полочке с ледника на скалы, мы оказались на
небольшой площадке с нишей, где явно ощущалось присутствие
людей, побывавших на этом месте до нас. Выше пришлось уже буквально
лезть по скалам, но относительно крутой участок вскоре кончился и мы
оказались на осыпной полке, прикрытой сверху нависающими стенами
Бодхоны. Откуда-то капала вода, а иногда даже сыпались мелкие
камушки. И опять здесь явно обнаруживалось пребывание человека:
видны были старые следы на осыпи и на снегу, а в основание стены был
вбит крюк, причём как раз в том месте, в котором я вознамерился
закрепить верёвку. Ну что ж, мы, конечно же, пошли дальше по следам,
тем более что их направление полностью совпадало с нашими
первоначальными намерениями. Пролезши по ступеням в заледеневшем
снегу через дырку между нависающей стеной и выступом скалы внизу, мы
оказались на некрутом склоне, выше которого виднелись ниши
естественного происхождения, но настолько заманчивые, что пройти
мимо них было просто невозможно. Одна из ниш достаточно велика,
чтобы вместить палатку, именно на ней будет ждать народ своей
очереди на подъём, и именно здесь Женя нашёл рубль, захваченный нами
в качестве сувенира.
Куда идти дальше, сначала было не совсем ясно. Вверх отсюда
уходит довольно крутой, но вполне проходимый кулуар, однако хотелось
найти что-нибудь более простое, а самое главное, более безопасное. И
действительно, на левом борту кулуара, чуть ниже, по стенке над
ручьём за угол уходила скальная полочка. Поможет ли она пересечь
расселину ручья, было совсем не очевидно. Оказалось всё-таки, что
она, постепенно поднимаясь, подводит прямо под замёрзший водопад в
верхней части скального склона. Оставалось только пересечь его
каким-то образом, чтобы выйти на осыпной склон, выводящий на
седловину перевала. Казалось, что это сущий пустяк и никаких проблем
здесь у нас уже не возникнет. Кроме того, все три верёвки, взятые
нами с собой, уже были закреплены, солнце всё-таки покинуло нас, и
надо было торопиться на ужин, чтобы успеть до темноты спокойно
поесть
Спустились на ледник мы быстро, а самое главное, вовремя для
того, чтобы попасть под закатные лучи обогнувшего массив Замка
светила.
25 августа
Утро встретило нас прохладой и всё тем же сияющим небом над
головой. Солнце сверкало где-то высоко над нами, расплавляя
очертания гребней, здесь же внизу только снег светился многократно
отражённым мягким светом, и веяло от него уже не леденящим холодом,
а бодрящей и возбуждающей прохладой.
Подойдя к подножию скал, мы, не задерживаясь, сразу же начали
подъём по верёвкам, причём поднимались довольно быстро, и даже
наиболее крутой участок был пройден всеми с рюкзаками за спиной.
Несколько неожиданно проблемы возникли на последнем отрезке.
Поднявшись до конца верёвки, мы оказались на небольшом балкончике
перед альтернативой выбора между двумя путями пересечения наледи.
Кажущаяся простота траверса напрямую к осыпи на другой стороне ручья
смущала несколькими неприятными обстоятельствами. Во-первых, под
тонким слоем снега легко угадывался натёчный лёд, то есть всем
пришлось бы надевать кошки. Во-вторых, лететь далеко вниз,
практически до самого ледника, не хотелось, а, следовательно,
потребовались бы перила, хорошо закрепить которые на весьма хлипком
балкончике не представлялось возможным. Поэтому решено было
попробовать пролезть в дырку между нависающей скалой (сложенной,
кстати (или некстати), из легко разрушающейся породы) и ледяными
колоннами. Надев кошки, я полез вверх вдоль скалы, одновременно
вырубая ступени, с мыслью о том, что по этим ступеням, подтягиваясь
на хорошо закреплённой верёвке, все остальные выберутся и без кошек.
И опять оказалось, что я иду по чьим-то следам, на этот раз
заплавленным свеженатёкшим льдом.
Сложным был только один довольно крутой участок высотой метра в
два. Кроме того неудобства доставляла и скала, цепляя рюкзак и
заставляя как-то изгибаться для того, чтобы протиснуться в узкую
щель между нею и ледяным монолитом. В этот момент прояснилось и ещё
одно преимущество выбранного пути: улететь куда-то ниже ледяных
столбов мы, будучи пристёгнутыми к верёвке, уже не могли, так что
оставшиеся до осыпи метров 10-15 по снегу были совершенно безопасны.
Другое дело, что потом пришлось помучиться минут десять с
закреплением конца верёвки, так как трещин в единственно доступном
выступе монолитной скалы никак не удавалось обнаружить. В конце
концов, исхитрившись, я вбил швеллер чуть ли не снизу, в результате
чего тот изогнулся, но держался мёртво.
Что касается последнего подъёма по осыпи, то его занудство было
как-то уж совсем ни к чему. Оставалось только успокоить себя тем,
что торопиться некуда, и, потихоньку переставляя ноги, вылезать на
седловину. Помимо всего прочего сказывалась ещё недостаточная
акклиматизация, но, как противовес этому, мы, наконец-то, начали
пропитываться фанским небом, фанскими далями, фанскими солнцем и
воздухом. Обед на перевале только способствовал апофеозу этой
сияющей красоты.
Спуск до галечных полей долины Сурхоб оказался неожиданно
коротким, в результате чего нам удалось весьма неплохо отдохнуть.
26 августа
Увидев в предыдущий день издали ледовый склон, ведущий на
Восточное Седло Гусева-Мухина, мы сначала даже не поверили, что
именно по нему нам предстоит подниматься, настолько он казался
крутым и совершенно гладким. При ближайшем рассмотрении, однако, всё
выглядело уже не так страшно, видимая крутизна льда по мере подхода
всё уменьшалась и уменьшалась, стали выявляться какие-то трещины,
ледовые полочки, а когда мы приступили уже непосредственно к
обработке склона, стало ясно, что никаких проблем при подъёме у нас
не возникнет. В принципе так оно и вышло, но всё же по перилам
подниматься можно было бы и побыстрее. Другое дело, что в данном
случае лишние полчаса никакой роли не играли, и обедали мы именно
там, где и рассчитывали остановиться на отдых: на забитой снегом
трещине посередине склона.
День уже клонился к вечеру, когда мы вышли на Седло
Гусева-Мухина, собрали верёвки, сняли кошки, обвязки и каски и
потихоньку двинулись по осыпи и щебню в сторону Большой Ганзы.
Остановившись на Седле Ганзы, мы ещё долго сидели, освещённые
золотистым небом и сиявшим над нами снежным путём к вершине.
Никакого, однако, напряжения в связи с этим не чувствовалось.
27 августа
Раньше обычного мы подниматься не стали, а спокойно
позавтракали, собрали несколько рюкзаков со снаряжением, тёплыми
вещами и небольшим перекусом и потихоньку двинулись вверх по осыпи.
Тянется она довольно долго, но мы не спешили и практически не
затратили сил на то, чтобы дойти до льда. Судя по описаниям, здесь
уже должна была начаться техническая работа с организацией
страховки, но крутизна ноздреватого льда, фактически фирна, не
превышала 30 градусов (40 на самых крутых участках), шли мы налегке,
кошки держали прекрасно, трещин во всём обозримом пространстве не
было да и пока не предвиделось. В результате всего этого мы решили
не суетиться, а спокойно идти, пока идётся. А шлось до самой
вершины, причём верхнюю часть подъёма по осыпи мы проделали, не
снимая кошек, так как по трезвому размышлению это было в данном
случае безопаснее.
Интересно, что высоты мы практически не ощущали, дышалось
легко, да и солнце тоже не доставляло никаких неприятностей на
снегу, так как только ко времени нашего выхода на последний участок
подъёма оно поднялось настолько высоко, чтобы осветить тот западный
гребень, по которому был проложен наш путь. Вообще чувствовалось,
что солнце совсем не весеннее и обжигать нас у него не хватает сил.
Даже на вершине не хотелось надевать тёмные очки и можно было
спокойно сидеть, укрывшись за гребнем от ветра, и обозревать
открывшиеся на многие десятки километров вокруг пространства горных
цепей и небес над ними.
Как ни старались мы распознать какие-нибудь перевалы или
вершины Гиссарского, Зеравшанского хребтов или проглядывавших вдали
Туркестанского хребта и Матчи, ничего у нас не вышло.
Идентифицировать удалось только ближайшие фанские вершины и
некоторые из перевалов. Даже потом, с помощью фотографий эта задача
так и осталась неразрешённой.
Спускались мы, уже не торопясь, навешивая в сомнительных местах
верёвки, которые действительно нужны были, пожалуй, лишь на самом
верху, при переходе с осыпи на лёд, и ниже мульды, где под раскисшим
снегом начинали уже угадываться трещины. (Вообще эта мульда,
полукруглое заснеженное образование, доставила прямо-таки
эстетическое удовольствие своим неожиданным появлением прямо перед
нами во время подъёма). Усталости не чувствовалось, ощущалась лишь
какая-то просветлённость и спокойствие. Аккуратно вбивая кошки, мы
постепенно приближались к Седлу, и снова казалось, что мы находимся
в каком-то прозрачном лифте, на котором мы с утра поднимались, а на
сей раз опускаемся. И вместе с нашим перемещением в пространстве,
как будто из ниоткуда вырастали вершины, поднимались, как какие-то
диковинные подводные животные.
Спустились мы как раз к обеду, после которого идти куда-то
совсем не хотелось, а что ожидало нас на Западном Седле
Гусева-Мухина, было совсем неясно. Здесь же было тепло и даже жарко,
мы лежали и загорали, время от времени лениво перемещаясь то к
ручейку, то за перегиб.
28 августа
Этим днём заканчивалась первая часть нашего похода, в связи с
чем с утра было уже какое-то ностальгическое настроение. Казалось,
что только только-то всё и началось, и вот - уже конец близок. Но
кроме этого, что-то осталось и от вчерашнего удовлетворения
совершённым восхождением, через призму которого и воспринималось
теперь всё вокруг.
Прохождение Плато Ганзы не отняло у нас много времени, не такое
уж оно и большое, хотя всё равно удивительно это ровное
пространство, поднятое на четыре с половиной километра над уровнем
моря. Заметим при этом, что у нас даже и не возникло мысли свернуть
налево и быстренько забежать на вершину Малой Ганзы, хотя с
Западного Седла до неё рукой подать. Просто это было бы уже лишним,
сладости к нашим чувствам это достижение не прибавило бы, а только
превратило бы удовольствие в приторную оскомину. В конце концов, нам
до Мутных озёр было ещё топать и топать. Так что, особо не
задерживаясь, мы двинулись прямо вниз по леднику Малой Ганзы. И тут
вдруг начали ломаться кошки: сначала у Игоря, а затем и у Жени,
причём у обоих полетели перемычки. Так что, как оказалось, запасную
пару мы брали совсем не напрасно.
Выйдя с ледника на морену, мы с облегчением развязались и сняли
с себя всё снаряжение, вполне резонно понимая, что этот момент
является одной из ступеней, ведущих к вечернему расслаблению.
Продолжили мы этот процесс во время обеда, сварив кофе и употребив
сгущёнку по этому случаю. Было довольно жарко, но расслабляться до
конца мы ещё не могли себе позволить, так как прямо над местом
нашего обеда нависала, постоянно залезая в поле зрения, длинная
осыпь, по которой нам предстояло лезть вверх.
И опять оказалось, что она не так уж и длинна, тем более что
лезли мы по ней не до самого конца, а лишь до того момента, когда
появилась возможность свернуть налево и выйти на седловинку в
скальном гребешке. Дальше уже оставалось только шагать по набитой
тропе, огибающей отходящие от основного гребня в сторону долины
Казнока выступы. Соскользнув по осыпи в небольшую котловину, мы
выкарабкались из неё на, наконец-то, последнюю седловину перевала
ВАА, с которой нам предстояло уже спускаться к Мутным озёрам.
Отсутствие мощной тропы, уходящей с неё вниз, поставило перед нами
неожиданную проблему поиска пути, проблему, не стоившую, конечно же,
и выеденного яйца. Просто хотелось уже поскорее оказаться на стоянке
и окунуться с головой в озеро.
И были мы там через час. Освежились, откопали заброску, сварили
ужин и завалились спать под небом, усеянным невообразимым
количеством звёзд.
29 августа
С утра мне вдруг стукнуло в голову, что у нас есть вполне
реальная возможность взобраться всё-таки на вершину Энергии, но для
этого, естественно, надо побыстрее выйти на перевал Чимтарга, в
частности для того, чтобы не задерживать тех, кто идти на
восхождение не собирается. Вообще-то эта мысль пришла мне в голову
ещё раньше, но я отложил принятие решения на утро, поставив его в
зависимость от своего самочувствия.
Шли мы действительно быстро, даже, наверное, чересчур, так как
последний подъём по осыпи просто-напросто нас вымотал, отняв у меня
всяческое желание лезть куда-то выше в этот день. Даже отдых на
седловине и поглощённая пища сумели восстановить только мои
физические кондиции, но не психологический настрой. У троих, однако,
желания оказалось побольше, и, захватив верёвки и крючья, они
отправились по направлению к вершине. Вслед за ними, используя
навешенные нашими ребятами верёвки, полезли и туристы из
московско-польской группы, вышедшей на перевал нам навстречу из
долины Зиндона. Я остался сидеть и наблюдать, фотографировать
моменты подъёма с помощью телеобъектива, а все остальные пошли вниз
ставить палатки и варить ужин. На два часа позже пришли и мы, а Дима
со снятыми верёвками - ещё через час. Лезть на следующий день после
такого напряжения опять вверх, я думаю, не всем из этой троицы
хотелось.
30 августа
Завалив камнями заброску с теми вещами и продуктами, что никак
уж нам не могли понадобиться при восхождении на Чимтаргу, мы опять
потащились вверх. Рюкзаки, вроде бы, совсем полегчали, но
предстоящий полуторакилометровый набор высоты каким-то образом тоже
воздействовал на вес нашего груза. Однако всё это было уже для наших
натренированных организмов сущей чепухой, тем более что мы снова
поднимались по западному склону, а солнце пока поднималось из-за
гребня медленнее нас.
Выйдя на верх бараньих лбов, мы поняли, что не надо следовать
дальнейшим путям подъёма, описанным в отчётах, в которых почему-то
советуют уходить отсюда влево и даже подниматься на заглаженные
скалы правого борта. Последнее бессмысленно и даже опасно из-за
изрядного количества мелких камней, лежащих на этих довольно крутых
лбах. Подъём по правому рандклюфту, впрочем, как потом показал наш
спуск по нему, вполне разумен, но он ничем не лучше того пути, что
выбрали мы, основываясь на своём собственном опыте прохождения
аналогичного ледового склона, ведущего на вершину Большой Ганзы.
Итак, мы надели кошки и полезли вверх, обходя наиболее крутой
ледовый лоб справа. Вскоре, без каких-либо особых проблем, если не
считать снова сломавшуюся кошку у Игоря, мы были уже в снежном цирке
верхнего поля ледника Мирали Западный. Длинной дугой замыкал его
гребень, соединяющий вершины Мирали и Чимтарга, в левой части
которого, под скалами, были видны две небольшие палатки. Но видны
уже не очень хорошо, так как здесь, единственный раз за весь поход,
мы почувствовали всё-таки мощь горного солнца, в последнем усилии
сконцентрированную на нас с помощью вогнутого снежного зеркала.
Выползши к палаткам, мы обнаружили, что ни в них, ни около
никого нет, но ясно было, что поставлены они всё теми же ребятами из
Ленинградского политехнического. И действительно, пока мы готовили
чай и загорали, укрывшись от ветров, поднимающихся с обеих сторон
перевала, они появились на скалах того гребня, что ведёт на юг, в
сторону Чимтарги. Вскоре все они уже были около нас, пили чай и
делились своими впечатлениями о восхождении, а затем, быстро
собравшись, двинулись вдоль восточного гребня вершины Мирали вниз, к
Мутным озёрам. Времени на спуск у них было не так уж много, однако
для нас этот последний отрезок светового дня тянулся достаточно
долго, и, возможно, только Антону и Игорю, ремонтировавшим кошки,
так не показалось.
Естественно, что мы не могли не сбегать на вершину Мирали,
благо она расположена совсем рядом. На неё ведёт простой, но
требующий аккуратности путь по разрушенным скалам, которые то и дело
цепляются за штаны торчащими из них пластинчатыми камушками, а
сверху открывается вид на всю Куликалонскую котловину с голубыми
пятнами озёр, принявших из-за дымки какой-то серый оттенок. Дымка
эта постепенно накапливалась предыдущие несколько дней и к вечеру
скрыла все горные долины и вершины высотой ниже 5 тысяч метров, в
результате чего солнце садилось уже не за горизонт, а в эту
коричневую муть, принесённую, как мы предположили, из Кувейта.
Освободившись от дел, Антон спел несколько песен, однако резко
похолодавший воздух вскорости разогнал всех по палаткам и
спальникам.
31 августа
Утро было морозное (термометр зашкалил, остановившись на
отметке минус 13) и, как обычно, солнечное. Позавтракав и надев
кошки, мы двинулись потихоньку вдоль ледового гребня, оставляя слева
карниз, обрывающийся на ледник Восточный Мирали. Связываться не
имело никакого смысла, так как всё замёрзло, и даже преодоление
небольшого бергшрунда по снежному мосту не было опасным. Вылезши без
особых проблем на скалы, мы неожиданно обнаружили, что надо идти не
прямо к вершине, а круто поворачивать направо вдоль скального
гребня, дугой огибающего верхний цирк ледника Двуязычный. При этом
самым простым и безопасным оказался путь по снегу, вдоль его верхней
кромки, с ледорубом на самостраховке и с постоянным осознанием того,
что влево уходит длинный снежный склон, обрывающийся в пропасть. Так
что, выйдя на широкий, покрытый снегом гребень с торчащей из него
пальцеобразной скалой ( видной, как оказалось, далеко из долины
Зиндона), мы почувствовали, всё-таки, некоторое облегчение.
Оставалось теперь только подняться по не очень крутому
ледово-снежному склону, а дальше - рукой подать до вершины, так что
для надёжности мы повесили перила и вскоре уже были выше всего
этого. Перевалив через один сугроб, через второй, мы, наконец-то,
увидели, что в конце третьего, на скале сложен тур, и поняли, что
выше лезть некуда, а все видимые окрестности - ниже нас. Мглистая
муть куда-то исчезла, только весёленькие облака реяли вокруг, а с
востока поддувал временами морозный ветер, пахнущий зимой. Съев по
паре ложек мёда с орехами, мы потихоньку двинулись вниз, стараясь не
расплескать какие-то не вполне осознанные внутренние ощущения, а
заодно и не разбить сосуд, их содержащий.
Пообедав, мы довольно быстро спустились к реке, забрали вещи,
остаток продуктов и пошли вниз по долине, стараясь успеть до темноты
дойти до озера. Идти, однако, с каждым шагом становилось всё тяжелее
и тяжелее, плечи отваливались, сжатые резко увеличившимся давлением
окружающего воздуха, а ноги временами с трудом повиновались.
Неожиданно открывшийся вид на озеро Большое Алло был, в результате,
как бальзам на душу. Пейзаж его суровых пустынных берегов и тёмной
воды при замирающем вечернем освещении, казалось бы, не был способен
на это, но обещал, что назавтра он будет совсем другим, ярким и
радостным. И мы поверили этому обещанию, хорошенько расслабились и
завалились отсыпаться.
1 сентября
Вот и наступила осень, дети пошли в школу, а мы... Мы сидим у
озера и загораем, наблюдая за его ежеминутно изменяющимся обликом.
Но всё кончается, поднимается ветер и срывает с поверхности
воды все отражения, оставляя ей лишь её собственную голубизну. Он и
нас снимает с места, и мы идём снова вверх, подбираясь постепенно к
нашему последнему перевалу. Идти, вроде бы недалеко, но мы не
спешим, в результате чего заканчиваем ужин вместе с последними
лучами заходящего солнца.
2 сентября
Вчера вечером никому не хотелось снова надевать кошки, лезть на
перевал, карабкаться, поминутно опасаясь летящего сверху камня. С
утра же инерция возобладала, и мы, как один, попёрлись вверх, в
узкое горло забитого снегом кулуара. Подъём оказался неожиданно
коротким и нетрудным, а все развлечения начались на седловине,
удержаться на которой легче всего, просто оседлав этот узкий
скальный гребешок. Есть, впрочем, и небольшая площадка, где могут
утесниться три человека, но чтобы, но чтобы спускаться по верёвке,
надо сначала добраться до её начала, а тут уж не до сантиментов,
главное - безопасность.
Этот момент действительно был не очень приятен, а если учесть,
что мы балансировали на этом гребешке, не снимая кошек, то можно
представить всю остроту наших ощущений. Вот в таком сверхосторожном
состоянии мы и начали спускаться. Из-под ног летели камни, со
свистом уносясь вниз на ледник, и оставалось только радоваться, что
натянутая верёвка не задевает за скалы и опасности зашибить себя
самого практически нет. Для тех же, кто спустился раньше, как
специально было устроено убежище за выступом скалы. Сдёрнув
верёвку и испытав этим её и наши нервы на крепость, мы смогли,
наконец-то, продолжить свой спуск уже в более спокойной обстановке.
Оказалось, однако, что природа всё ещё не исчерпала своих сюрпризов.
То, что сверху выглядело обыкновенным ледником с покрытой снегом
поверхностью, при ближайшем рассмотрении оказалось какой-то
стиральной доской, поставленной набок, вдоль ложбинок и выступов
которой нам предстояло спускаться. Всё это было сделано из довольно
плотного снега, начавшего к этому времени подтаивать, до хорошего
льда приходилось достукиваться, но рядом были заглаженные скалы, у
границы с которыми можно было надёжно ввинтить ледобур и
организовать страховку. Самое противное было то, что верёвка при
сдёргивании постоянно застревала, врезаясь в снежные гребешки,
тащить её за собой было невозможно, приходилось каждый раз собирать
её в кольца и в таком виде отдавать человеку, уходящему вниз.
Но вот, наконец-то, кончился скальный барьер слева, и кончилось
это снежное чудо на поверхности ледника. Внизу среди морен
неожиданно открылось небольшое озеро у подножия скального склона
перевала Жигули, и всем стало ясно, что давно пора обедать и что
обедать мы будем именно у этого озера. Препятствий к реализации
этого плана уже не было: вниз вёл пусть и крутой, но ровный ледовый
склон с плавным снежным выкатом у его основания. Спускаясь и работая
с верёвкой, мы ловили последний кайф, последние мгновения общения с
этой гранью жизни в горах.
Немного подкрепившись и восстановив силы, мы двинулись
потихоньку вниз по долине, как бы подталкиваемые в спину свежим
ветром и последними лучами уходящего за гребень солнца. Первая же
полянка с зелёной травой и бегущими по ней прозрачными ручейками не
оставила нас равнодушными, тем более что идти куда-то ещё нам уже
совсем не хотелось.
Да и куда идти?
3 сентября
Было ещё прохладно и солнце ещё не выглянуло из-за массива
Ганзы на востоке, когда мы побрели потихоньку вниз по долине
Казнока. Что-то осеннее было уже в этом мягком, рассеянном свете.
Вскоре, однако, мы взбодрились, пообщавшись и попрощавшись всё с
теми же ленинградцами, ноги постепенно разошлись, а солнце, как
будто уловив наше изменившееся настроение, свежо и ярко засияло на
небе. Разогревшись, мы остановились отдохнуть и раздеться, и, сидя
на травке, стали с интересом наблюдать за тем, как к нам снизу из
долины приближается довольно странная пара: толстый мужик в очках и
небольшого роста девица, как потом оказалось, из Германии. Поначалу
мы восприняли их просто как некое забавное явление и бескорыстно
поделились с ними своим опытом и знаниями об интересующих их
перевалах и вершинах. Затем кому-то вдруг пришло в голову спросить
мужика об его путчевых впечатлениях. На сей раз он уже с
удовольствием выплеснул на нас накопленные в те дни эмоции,
перемешанные с кое-какой информацией о том, что происходило в Москве
и Ленинграде.
И снова пыльная тропа, выбитая многими тысячами туристов и
баранов, повела нас вниз, а солнце, поднявшись высоко над головой
и уже не на шутку разгорячившись, пыталось убедить нас в полнейшей
бессмысленности нашего передвижения в пространстве. Это ему, конечно
же, не удалось, так как мы знали, что впереди нас ждут берёзовые
рощи на берегах прохладного Арга.
Остановились мы напротив устья реки Южная Чапдара, вытекающей
из ледника Москва. Первым делом мы, естественно, разделись и
окунулись, чем несколько упорядочили свои мысли, уже начинавшие
выплавляться вместе с мозгами из головы. После этого стало ясно, что
надо пообедать и начать приводить в порядок одежду и вообще весь
свой внешний облик, подготовив их к более или менее приличной
встрече с цивилизацией. Дела эти почему-то очень быстро закончились,
так что оставалось только загорать, купаться и вообще заниматься
курортными развлечениями типа игры в карты в ожидании вечера.
А вечером был плов, был костёр, были песни и последняя,
звёздная ночь в горах.
4 сентября
Съев утром остатки продуктов, мы быстро пошли вниз по
прохладной долине Арга и добежали без остановки до самого Сарытага,
где, наконец-то, нас осветило солнце и можно было присесть отдохнуть
без мысли о чём-нибудь тёплом. Позади нас всё время маячила,
напоминая о себе, Чимтарга, но вот мы повернули - и всё кончилось.
Осталась только пыльная и жаркая дорога, но нет, не только она, а
ещё и Искандеркуль, милостиво позволявший отдохнуть глазу от унылой
колеи под ногами.
И здесь действительно всё кончилось, и начался, как говорится,
изнурительный отдых: плов в чайхане турбазы, портвейн "Помир", а
вокруг - постоянно народ, незнакомый и чужой. Можно было остаться
ночевать на турбазе, но хотелось побыстрее пройти через всю эту
порядком опостылевшую экзотику, тем более что и водопад, и Змеиное
озеро мы уже посетили, поэтому, загрузившись в первый же
подвернувшийся фургон, мы помчались в Душанбе. К турбазе "Варзоб"
нас подвезли уже в полуневменяемом состоянии, в результате чего мы,
поколебавшись, всё-таки решили остаться ночевать здесь, несмотря на
все прелести местного сервиса и отсутствие возможности поужинать.
5-8 сентября
Изнурительный отдых продолжался, полностью утомив нас к концу
первого же дня. Ни фрукты, ни плов, ни местное пиво в колоритнейшей
пивнушке под гостиницей "Вахш", ни даже баня, ничто нас уже не
прельщало, хотелось как можно быстрее оказаться дома. Некоторым из
нас это удалось с пересадкой в Свердловске, а некоторым - за
дополнительную мзду в сто рублей, четверым же пришлось испить эту
чашу до дна.
